Здесь в доме 56 располагался Молитвенный дом федосеевской старопоморской общины
Молитвенный дом федосеевской старопоморской общины в усадьбе городского головы купца В. Л. Челышева существовал с 1882, с 1890 располагался в одноэтажном прямоугольном здании на территории усадьбы.
В кон. 1920-х закрыт.
Здание сохранилось, постройки усадьбы заняты больницей.
Так в городе жили православные, мусульмане и старообрядцы.
В Чистополе значительную часть населения составляли старообрядцы. И дело не только в том, что их было много. Роль старообрядцев в экономической и общественной жизни города и уезда была значительно выше, чем их доля в населении.
Старообрядцы были русскими людьми, того же происхождения и говорившими на том же языке, что и их соседи, проживавшие в тех же городах, селах и деревнях, принадлежавшие к господствующей церкви и вели интенсивную подпольную и полуподпольную религиозную деятельность.
Было бы ошибочным называть старообрядцев “сектантами” – секты в России были всегда, но само слово “секта” предполагает замкнутость, малочисленность. Старообрядческое же движение было массовым, охватывающим миллионы людей, во многих местностях России старообрядцы составляли большинство населения. При этом старообрядцы жили везде – и в глухих и отдаленных районах, и в центре страны, и в селах, и в городах.
К сожалению, изучать историю старообрядческого движения трудно – их деятельность была подпольной, множество ее деталей ускользало от властей, не находило отражения в официальных документах. Особую сложность представляет изучение старообрядческих общин на местах – часто это практически невозможно. Даже после 17 апреля 1905 года, когда была объявлена свобода вероисповедания, преследование старообрядцев и их духовенства прекратилось, многие из них, по традиции, действовали скрытно, не регистрировали свои общины в установленном законом порядке. Та же картина продолжалась и в советское время.
Даже общую численность старообрядцев в тех или иных населенных пунктах установить очень трудно. Дело в том, что со времен Петра I, создавшего определенные условия для легализации старообрядцев, всегда были так называемые “записные раскольники”, то есть те старообрядцы, которые официально считались таковыми. В их документах делалась официальная запись об их “раскольничьем” вероисповедании. Но такие были в явном меньшинстве.
Большинство всегда официально числилось принадлежащим к господствующей церкви. Они не крестили детей, не венчались и не отпевали покойников в православных храмах, но за “подарки” священники делали соответствующие записи в метрических книгах. Такая традиция была связана не только с тем, что “записных раскольников” лишали многих прав, но и с тем, что старообрядцы не хотели называться “раскольниками”, а именно так их называли до 1905 года в официальных документах.
Поэтому, цифрам, приводимым в документах органов власти и даже в материалах Всероссийской переписи населения 1897 года, верить нельзя. По переписи в Чистополе было 1668 “раскольников”, на самом же деле, по нашим оценкам, старообрядцы составляли от четверти до трети всего русского населения города, то есть не менее четырех – пяти тысяч.
Когда в Чистополе появились старообрядцы? К сожалению, ранняя история города известна достаточно плохо, но по некоторым данным можно судить, что жители села Чистое Поле к моменту создания города Чистополя принадлежали к господствующей церкви. В ревизских сказках чистопольских купцов, мещан и ремесленников 1815 года мы тоже не найдем известных позже старообрядческих семей. Но к 1834 году они уже были. Очевидно, это было связано с тем, что Чистополь постепенно превращался в важнейший экономический центр региона и сюда переселилось много людей из других мест. По распространенному мнению, большинство известных купеческих семей Чистополя происходили из села Рыбная Слобода действительно в XVII — XVIII вв. являвшегося важным центром ремесла и торговли. В Рыбной Слободе всегда были сильные старообрядческие общины.
Старообрядчество не было единой конфессией и дробилось на множество течений (по-старообрядчески – “согласия”). Окончательно они оформились к концу XVIII века. Всего согласий было более двадцати, но в Чистополе и Чистопольском уезде было представлено пять.
Во-первых, старообрядцы разделились на “поповцев” и “беспоповцев”. Первые считали, что для полноценной церковной жизни необходимо духовенство. По канонам Православной церкви рукополагать священника должен епископ – а своих епископов у старообрядцев не было, поэтому они переманивали священников у господствующей церкви, иногда у зарубежных православных церквей. Эти “беглые” священники, находившиеся чаще всего на нелегальном положении (кроме периода веротерпимости при Екатерине II и Александре I) объезжали общины и совершали необходимые требы – служили литургии, причащали и исповедовали, крестили детей, венчали новобрачных, отпевали умерших.
Беспоповцы считали, что в господствующей церкви нет благодати и что после того, как вымерли священники, рукоположенные Никоном, до “конца света” настоящего духовенства и полноценной церковной жизни быть не может. Поповцы и беспоповцы, в свою очередь, разделились на множество согласий, не признающих друг друга единоверцами.
В Чистополе были представлены следующие согласия:
Самое массовое поповское согласие – Белокриницкая иерархия (другое название – “австрийское согласие”). Сейчас эта старообрядческая конфессия официально называется “Русская Православная старообрядческая церковь”. При Николае I преследования старообрядцев усилились. Переход священника из господствующей церкви к старообрядцам стал рассматриваться как тяжкое преступление, и “беглых” священников стало очень мало – около двадцати на всю Россию. Эти немногие священники с поддельными паспортами, подвергаясь серьезной опасности, объезжали старообрядческие общины, а так как священников было мало, то каждой общине приходилось ждать, иногда несколько лет.
Чтобы исправить положение, поповцы многие десятилетия старались переманить на свою сторону одного из епископов господствующей церкви. В 1846 году делегации старообрядцев, отправленной состоятельными московскими купцами в Османскую империю, удалось привлечь опального греческого митрополита Амвросия – он прежде был епископом Константинопольской церкви митрополитом Сараевским (ныне Босния и Герцеговина), но по настоянию турецких властей был отстранен от должности константинопольским патриархом. Приняв предложение старообрядцев возглавить их иерархию, Амвросий поселился в Австро-Венгрии – на территории нынешней Западной Украины, в селе Белая Криница недалеко от Львова – отсюда и название согласия.
Со времени привлечения Амвросия сам характер движения изменился – он рукоположил несколько епископов для России, а они теперь могли рукополагать необходимое количество священников, таким образом, исчезла необходимость переманивать священников из господствующей церкви. В 1856 году была учреждена Казанская епархия – до 1884 года ее возглавлял епископ Пафнутий (Шикин), потом, до 1912 года, – Иоасаф (Зеленкин).
Часть старообрядцев-поповцев не признала Белокриницкую иерархию и продолжала переманивать священников у господствующей церкви. Таким образом, старообрядцы-поповцы разделились на два согласия “Австрийское”, оно же “Белокриницкое”, и “беглопоповское”. Если “австрийцев” в Казанской губернии, в том числе и в Чистополе, было много, то “беглопоповцев” – единицы, в основном выходцы из Центрально-Черноземного района, где беглопоповское согласие было очень распространено.
В самом Чистополе “австрийцев” было немного, но уже в 1881 году здесь был организован приход с полуподпольным храмом в жилом доме – прихожанами в основном были крестьяне из сел и деревень Чистопольского уезда, где было довольно много “австрийцев”. Казанский епископ Пафнутий в 1881 году рукоположил в священники крестьянина Николаевского уезда Самарской губернии Петра Даниловича Залетова. Через два года отец Петр перешел в Казань – в казанском храме Белокриницкой иерархии он служил до смерти в 1917 году. В Чистополе же священником стал крестьянин села Красновидово Викул Абрамов, его судьба нам неизвестна, но еще в 1914 году он продолжал быть единственным священником в приходе.
Беспоповских согласий было намного больше, чем поповских. В Чистополе были представлены четыре из них.
“Старопоморское”, оно же “федосеевское”, оно же “поморско-безбрачное”. Старопоморцы без духовенства старались имитировать полноценную церковную жизнь. Требы у них совершали миряне, это были знатоки Писания и обрядов – так называемые “отцы”. В их молельнях были алтари с запечатанными царскими вратами – из-за отсутствия духовенства, “отцы” служили литургии, но причащения не было, потому что таинство евхаристии – превращения хлеба и вина – мог совершать только священник. “Отцы” же крестили детей и отпевали покойников – по церковным канонам эти требы в крайнем случае может совершать и мирянин. Но браки без священников, по тем же канонам заключаться не могут. Поэтому “федосеевцы” считали, что настоящих браков быть не может – отсюда и название. Разумеется, подавляющее большинство старопоморцев жили семьями, но считалось, что это жизнь не в браке, а “во грехе”. Поэтому во время служб женатые мужчины стояли позади всех, в знак того, что на них наложена епитимья. “Старопоморское” согласие было самым массовым в России из всех беспоповских согласий, его духовный центр находился в Москве.
“Новопоморское”, оно же “поморско-брачное”. Организация религиозной жизни “новопоморцев” была такой же, как у “старопоморцев”, за одним очень важным исключением – их “отцы” совершали венчания и эти браки новопоморцы считали законными. Отношения со старопоморцами у них были враждебными, между ними постоянно велась полемика, вылившаяся в многочисленные тома обличающих друг друга сочинений, которые старообрядцы обоих согласий читали и переписывали. “Новопоморцы” были достаточно многочисленны, но не имели единого духовного или организационного центра.
Согласие “По Кресту”, оно же “рябиновское”. Если оба поморских согласия были распространены по всей России, то рябиновцы – явление местное, распространенное только в Чистополе и некоторых селах Чистопольского, Спасского, Лаишевского уездов – в разных местностях России таких “своих” согласий было немало. К сожалению, “рябиновцы” не изучались учеными – есть только одна небольшая статья миссионера Н.И. Ивановского в журнале “Православный собеседник” за 1867 год – он побывал и в рябиновской молельне в Чистополе. Не оставили рябиновцы и полемической литературы – а другие согласия с ними не полемизировали. Поэтому о рябиновцах известно далеко не все.
Они отражали другую, отличную от поморцев, тенденцию, распространенную у беспоповцев. Вместо того, чтобы имитировать церковную жизнь без духовенства, рябиновцы, как и ряд других согласий, разрабатывали свои традиции религиозной жизни.
В молельнях рябиновцев не было алтарей и икон, они молились перед гладкими восьмиконечными крестами, сделанными из рябины (рябина у адептов по Кресту согласия ассоциировалась с певгой – деревом в Палестине, из которого был сделано распятие для Иисуса Христа) – отсюда и название. Но в чем богословское обоснование этого – непонятно. Крещения и браки рябиновцы совершали сами. Будучи в целом немногочисленным (вряд ли более 20 – 30 тысяч человек в начале XX века), в городе Чистополе это согласие было самым распространенным.
“Спасово согласие”, оно же “нетовщина”. Спасовцы представляли своего рода нигилистическое течение в старообрядчестве. Спасовцы считали, что раз церковь погибла, то ничего не может быть так, как было до реформ Никона: ни церкви, ни духовенства, ни служб, ни таинств, отсюда название “нетовщина”; остается надеяться только на Спасителя – отсюда название “спасовцы”. На своих собраниях спасовцы не совершали служб, а только молились и читали Псалтырь. Они не совершали треб – не крестили детей, не венчали, не отпевали покойников (только читали над ними заупокойные молитвы и Псалтырь). Учет спасовцев очень затруднен – они не считали грехом посещение храмов господствующей церкви, крестили там детей, заключали браки – не потому, что верили в действительность этих таинств, а просто чтобы избежать преследований. Поэтому все они числились православными и большинство из них не легализировались даже после объявления свободы вероисповедания. Поэтому нет сомнения, что в Чистополе и Чистопольском районе спасовцев было довольно много, но их религиозная деятельность не оставляла следов в официальных документах.
Старообрядцев в Чистополе было много, но большинства населения они все же не составляли. Однако подавляющее большинство состоятельных и влиятельных чистопольских купцов принадлежало к старообрядцам – Челышевы, Шашины, Логутовы, Маланьичевы, Маклаковы, Макеевы, Мясниковы и другие.
Исключение составляли только Поляковы и Чукашевы, принадлежавшие к господствующей церкви.
А ситуация была такова, что во всех старообрядческих согласиях в городских общинах, как в поповских, так и в беспоповских, ведущую роль играли купцы – от них зависели не только прихожане, но и “отцы”-начетчики. Но их влияние распространялось далеко за пределы старообрядческих общин. В отличие от крестьян и мещан, среди купцов не было тайных старообрядцев – их старообрядческое вероисповедание было официально записано в их паспортах и формулярных списках.
Если мы посмотрим на списки гласных городской думы с начала 1870-х гг. до 1917 года, то увидим, что старообрядцы составляли среди них почти половину. В 1872 – 1875 гг. городским головой был старопоморец Челышев, в 1884 – 1887 гг. – новопоморец Маланьичев, в 1904 – 1906 гг. – новопоморец Шашин, в 1906 – 1912 гг. – рябиновец Логутов. Члены тех же старообрядческих семей составляли большинство членов управы.
Известно, что основой экономики Чистополя была хлебная торговля. И преобладание старообрядцев здесь не случайно. В масштабах всей России – и в Рыбинске, и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и в Казани старообрядцы доминировали именно в хлебной торговле и связанных с ней отраслях. В Казани в конце XIX – начале XX вв. самыми крупными хлебными торговцами были старопоморцы Шамов, Оконишниковы, Шашабрины, новопоморец Гребенщиков, “австрийцы” Барабановы, Володины. Если старообрядцы занимались в основном хлебом, то православные купцы – строительными подрядами, производством и торговлей алкогольными напитками, закупкой и обработкой кожи, мусульмане – красным товаром (тканями, галантереей) и бакалеей. Впрочем, полного разделения, разумеется, не было. Принадлежность к господствующей церкви, не мешала Поляковым заниматься торговлей хлебом, поддерживать хорошие отношения со старообрядцами и в бизнесе, и в общественной деятельности. Ревностными сторонниками господствующей церкви были и елабужские купцы Стахеевы, имевшие деловые интересы в Чистополе.
Как и все купцы, старообрядцы активно занимались благотворительной деятельностью. Но она тоже имела специфику. Если православные и мусульманские купцы большие суммы тратили на строительство и украшение церквей и мечетей, то старообрядцам до 1905 года этого не позволяло законодательство.
Оказывать помощь учебным заведениям старообрядцы тоже избегали. Поэтому в основном они жертвовали на больницы и помогали бедным. В Казани, например, главным попечителем городской больницы был Яков Филиппович Шамов, по его завещанию было построено новое здание больницы, которую и сейчас называют Шамовской. В Чистополе ту же роль играл Василий Львович Челышев.
События первой Русской революции внесли существенные изменения в положение и жизнь старообрядцев. Одной из первых уступок самодержавия стало ослабление контроля за религиозной ситуацией. 20 апреля 1905 года была официально объявлена свобода вероисповедания. Это означало, что любой подданный Российской империи мог свободно переходить из одной конфессии в другую, отменялись правовые ограничения, налагаемые на лиц “вредных” вероисповеданий, в том числе на старообрядцев. 17 октября 1906 года Николай утвердил “Правила об общинах”, определявшие более или менее свободный порядок деятельности религиозных меньшинств.
Ситуацию, сложившуюся в старообрядческом Чистополе вскоре после этих событий, характеризует статья, помещенная в 32-м номере еженедельника “Церковь” за 1908 год.
